Дегтярев начал злиться.

– Точно не известно. Но, думаю, дело было так. Люба привезла деньги, положила мешок, куда велели. Тут Сергей появился из укрытия и убил девочку. Прохор же приехал раньше дочери и где-то спрятался. Судя по всему, прибытия Степанова он не заметил. Стоял на улице у здания и ожидал ее. Дочка все не шла, Прохор решил посмотреть, почему она задерживается, а внутри его поджидал дядя с шокером. Степанов взял рюкзак и уехал. Небось думал, что трупы долго не найдут. Но их обнаружили быстро. В деревеньку приехали представители строительного треста, они искали место под новый коттеджный поселок, шли мимо церкви, заглянули в нее…

– Об этом в деле нет упоминания, – удивилась я.

– Есть, ты невнимательно читала… – отмахнулся Александр Михайлович. – Эй! Тебе что, документы показали? Кто? Впрочем, я знаю ответ на этот вопрос. Ну она у меня получит! Ну, я ей задам!

– Раечка тут ни при чем, – быстро сказала я, – мне помогал хакер.

– Ага, так я тебе и поверил. Без Раисы здесь не обошлось, – шипел Дегтярев.

– Дай честное слово, что не станешь ругать мою подругу! – воскликнула я. – И тогда я укажу на косяк, допущенный твоим сотрудником. Из-за него вы не поняли, что похищение инсценировка. Я знаю, к кому попали деньги. Вероятно, этот человек наведет нас на след Сергея. Ну? Договорились?

– Ладно, – буркнул полковник, – говори.

Я начала объяснять.

– На флешке Прохор запечатлен с лицом в грязи и дырками во рту. Странно, что нет синяка. Ведь если тебя бьют кулаком по челюсти, да еще так сильно, что имплантаты ломают, кровоподтек должен остаться. Но эксперт на это внимания не обратил.

– Случается, что бланша нет, – защитил патологоанатома Дегтярев, – редко, но бывает. Может, у него зубы хрупкие были, много сил не понадобилось.

– Хорошо, – кивнула я. – Но почему эксперт не заметил, что у покойного в деснах были имплантаты и они свинчены? Если б их выбили, что практически невозможно, так как искусственные зубы крепятся на винтах и металлокерамика очень крепкая, то во рту должны были остаться характерные следы, и уж точно появился бы мегасиняк. Твой эксперт ступил, и вы не узнали, что Проша просто открутил верхний протез. Согласись, получи вы эту информацию, расследование бы пошло по другому пути.

Глаза Александра Михайловича зажглись нехорошим огнем.

– Не слышал, что у него титановые стержни.

– Но при вскрытии необходимо проверять рот жертвы! – рассердилась я.

– Разберусь, – бросил полковник. – Если все так, как ты говоришь, кое-кому мало не покажется. А что с деньгами?

– Придется ехать в агентство «Стрела Амура», – ответила я.

Глава 39

– Дашунечка пришла! – обрадовалась Эвелина, усаживая нас с Дегтяревым в гостиной. – И вас, Александрик Михайлович, очень рада видеть.

– Перестаньте сюсюкать, – зло сказала я. – Объясните, откуда у вашего сына дорогой кожаный рюкзак с картинкой, на которой изображены ретроавтомобиль и велосипед?

Глазьева растерянно заморгала.

– Врать не стоит, – предупредила я. – Беседовала с мальчиком, увидела вещмешок, похвалила его, а ваш сын сказал: «Прикольный, да? Сегодня утром у моей сумки ручка оторвалась, я полез на антресоли, думал, там среди маминого барахла чего-нибудь найти, и отрыл рюкзак. Никогда его не видел, не помню, чтобы мама его покупала, но раз там лежал, значит, наш. Вот, теперь с ним ходить буду, он всем в школе понравился». Не уверена, что дословно передала его слова, но важна суть.

– Э… э… э… – протянула Эвелина.

– Не тратьте время на придумывание истории, – остановила я ее. – Ладно, скажу сама. Замечательный рюкзачок Маргарита подарила дочери в тот день, когда Люба нашла в почтовом ящике флешку якобы от похитителей отца. А дома она увидела кожаный рюкзак, к которому прилагалась записка от мамы. Девочка не успела похвастаться презентом в школе, так как вскоре погибла, ваш сын с лучшей подругой не встречался, про подаренный ей рюкзак не знал. Именно в нем Люба Ермакова привезла похитителям выкуп. Вы совладелица «Стрелы Амура», а не простая сотрудница, которой почему-то вы хотите казаться, постоянно подчеркивая в разговорах со мной, что хозяйка агентства Рита. Оттуда у вас деньги, которые вы вложили в дело? И как к вам попал рюкзак?

Эвелина расплакалась.

– Он принадлежал Коле.

– Вашему умершему любовнику? – уточнила я.

– Да, – всхлипнула Глазьева. – Он скончался от инфаркта шестнадцатого мая, на следующий день после убийства Прохора и Любы. У нас с Ритой разом горе случилось. Я с Колей недолго прожила, но он стал для меня родным человеком. Встретились мы тут, в агентстве. Николаша вошел и спросил: «Можно увидеть Маргариту Ермакову?»

Мне он сразу понравился, в возрасте, но очень интересный, взгляд уверенный, улыбка обаятельная, речь интеллигентная, одет со вкусом. Я ему ответила: «Ее нет, уехала с клиентами площадки под свадьбы смотреть. Могу вам чем-то помочь? Давайте кофейком вас угощу». Я его отпускать не хотела, сердце почувствовало: вот он, тот, кто мне счастье принесет, больше не буду одна, судьба моя пришла.

Дегтярев крякнул, а я рассвирепела.

– И у вас начался роман?

– Да, – выдохнула Эвелина. – Николай много лет работал за границей, состоял на секретной службе, велел никому о нем не рассказывать. Я и сына попросила не болтать, что у меня мужчина появился. Ведь неизвестно, как отношения дальше сложатся, вдруг недолгими окажутся. Маргарите, правда, шепнула, что я теперь не одинока, но с Николашей ее не знакомила. Коля меня тоже с первого взгляда полюбил, мы через неделю после первой встречи вместе жить начали.

– У вас поселились? – предположил Дегтярев.

– Николаше вот-вот служебную квартиру должны были дать, – сквозь слезы улыбнулась Эвелина. И снова помрачнела. – Да только не успел он ее получить.

– Как к вам миллион долларов попал? – не успокаивалась я.

– Пятнадцатого мая Коля предупредил, что на весь день задержится на работе, – продолжала Глазьева. – Вернулся он поздно, с этим кожаным рюкзаком. Сел ужинать, хлебнул супа и вдруг побледнел… Я испугалась, кинулась к нему, гляжу, у Коленьки губы синеют, сразу «Скорую» вызвала. А Николаша прошептал: «Эви, спрячь рюкзак, там очень много денег, мне сегодня в бухгалтерии выдали зарплату за все то время, что я в загранке родине служил. Там я под чужим именем работал, а здесь зарплата шла. Никому ни слова о валюте, никогда! Если проговоришься, подставишь под удар жизнь наших агентов за кордоном». И сознание потерял. В себя мой любимый так и не пришел, через день умер.

– Вы похоронили любовника? – уточнила я.

– Кремировала, – прошептала Лина. – Урну в могилу к своей маме закопала, плиту поставила, написала на ней: «Николай Семенович Кузнецов, самый лучший человек на свете». В рюкзаке на самом деле много денег оказалось, девятьсот девяносто пять тысяч долларов. Понимаете, мы тогда еще агентство не выкупили – оно принадлежало другим людям, Рита им аванс отдала, обещала в течение года остальную сумму выплатить, на кредит надеялась, а его не дали. Подруга жутко нервничала, я тоже переживала. Ведь если у Ритули будет облом, то я же без работы окажусь, а у меня мальчик в дорогой гимназии учится. В июне последний срок выплаты долга подкатывал, а денег Маргоша найти не могла.

– И вы решили стать ее компаньоном, – сказал Дегтярев, – благо доллары из воздуха появились.

Эвелина принялась оправдываться.

– Коля постоянно говорил, что одинок – родители давно умерли, ни супруги, ни детей нет. Меня он женой называл. Мы хотели в конце лета отношения по-тихому оформить, но Коленька умер, получалось, что я единственная его наследница. Не государству же честно им заработанное отдавать? Да и куда нести рюкзак? В ФСБ? Я понятия не имела, в каком подразделении служил любимый. По-вашему, мне следовало прийти в бюро пропусков и кричать: «Люди! Смотрите! Приволокла доллары, которые ваш сотрудник как зарплату получил»?